Тайная война против революционной Кубы (иллюстр) - Страница 79

Как бы то ни было, факт остается фактом: в последний момент Кеннеди заколебался.

Чтобы «наставить» президента на «путь истинный», Центральное разведывательное управление, Пентагон и их единомышленники в правительстве пустили в ход все средства нажима. Давление на президента оказывалось со всех сторон. Один из наиболее часто повторяемых аргументов в пользу «плана Плуто» сводился к тому, что если отказаться от вторжения и распустить «бригаду», то эмигранты станут обвинять Кеннеди в проявлении слабости «в борьбе против коммунизма» и этим наверняка воспользуются республиканцы. Президенту намекали также на то, что наемники могут взбунтоваться и предпринять высадку на свой страх и риск (позднее мы увидим, что именно скрывалось за этими намеками).

Примечательно и другое: президент Гватемалы Идигорас Фуэнтес направил в Белый дом специальное послание, в котором сообщал, что моральный дух в лагерях высок и войска рвутся в бой. Фуэнтес вежливо давал понять, что кубинские гости засиделись в его стране и им давно пора убираться восвояси…

236

Подобно тому как древнеримский сенатор Катон неизменно заканчивал каждую речь призывом уничтожить Карфаген, так и Аллен Даллес при каждом удобном случае советовал Кеннеди побыстрее одобрить план высадки. В своих мемуарах Соренсен приводит такие слова шефа американской разведки, сказанные Кеннеди:

— Я стоял на этом же самом месте возле письменного стола Айка и говорил ему, что уверен в успехе гватемальской операции. А перспективы данного плана еще более обнадеживающие, господин президент…

4 апреля в конференц-зале государственного департамента Кеннеди созвал очередное заседание Национального совета безопасности. За длинным прямоугольным столом помимо самого президента собрались государственный секретарь Дин Раек, министр обороны Макнамара, министр финансов Дуглас Диллон, помощник государственного секретаря по вопросам Латинской Америки Томас Манн, помощник министра обороны Пол Нитце, директор Центрального разведывательного управления Аллен Даллес, его заместитель Ричард Биссел, председатель Объединенной группы начальников штабов Лемнитцер и председатель сенатской комиссии по иностранным делам Уильям Фулбрайт. Несколько поодаль от стола расположились специальные советники и помощники президента — Макджордж Банди, Артур Шлезингер, Адольф Берли и Ричард Гудвин.

На повестке дня стоял один вопрос — «план Плуто». Первым выступил Ричард Биссел, который, подробно проинформировав собравшихся об окончательных деталях вторжения, перешел к его общей оценке. Вот как рассказывается об этом в книге «Залив Свиней»: «Бригада высадится и удержит территорию до тех пор, пока «Кубинский революционный совет» не объявит себя временным правительством Кубы и не привлечет на свою сторону кубинцев. Ситуация на Кубе созрела для восстания. Самолеты бригады установят свой контроль в воздухе и начнут действовать с одного из захваченных аэродромов неподалеку от залива Свиней. Авиация Кастро будет уничтожена на земле еще до начала вторжения. Биссел высоко отозвался о боевых качествах бригады и упомянул о том оружии, которым она была снабжена».

237

После Биссела слово взял Даллес. Он сказал, что считает операцию еще более легкой, чем гватемальская, и целиком поддержал план.

Как свидетельствует журнал «Форчун», единственным человеком, высказавшимся против плана, был Фулбрайт. Подобная акция, заявил он, «может плохо обернуться для Соединенных Штатов».

Желающих выступать больше не оказалось. Тогда, рассказьшает автор статьи в журнале «Форчун», президент Кеннеди встал с председательского места и, расхаживая вокруг стола, задал каждому из остальных участников совещания один и тот же вопрос:

— Считаете ли вы, что операцию необходимо осуществить?

— Да, — ответил ему каждый.

После этого «референдума» Кеннеди объявил о своем согласии на осуществление операции. Он лишь поставил несколько условий, главное из которых сводилось к тому, что ни при каких обстоятельствах в операции не должны участвовать американские войска. Эта оговорка не вызвала возражений со стороны членов Национального совета безопасности.

— Полный вперед! — такой репликой кого-то из собравшихся закончилось совещание.

На следующий день механизм заговора был приведен в действие. Транспортные самолеты Центрального разведывательного управления один за другим перебрасывали роты наемников из Гватемалы в Пуэрто-Кабесас, где под парами стоял «флот вторжения». Экипажи самолетов получили запечатанные пакеты, которые они должны были вскрыть, поднявшись в воздух.

Утром 14 апреля, приняв в свои трюмы около полутора тысяч вооруженных наемников, боевую технику и припасы, корабли вышли в открытое море и взяли курс к берегам Кубы. Экспедицию провожали Фрэнк Бендер и несколько американских генералов. В последний момент на причале появился диктатор Никарагуа Луис Сомоса, окруженный плотным кольцом телохранителей. Одетый, как опереточный актер, в крикливую, придуманную им самим, военную форму, Сомоса щурил в дежурной улыбке густо напудренное лицо.

— Счастливого плавания, джентльмены, — гаркнул он на прощание и с достоинством удалился.

238

За дымовой завесой

Десятью днями раньше — 3 апреля 1961 года — государственный департамент опубликовал так называемую «белую книгу», начиненную самыми невероятными и вздорными небылицами о кубинском Революционном правительстве. Внешнеполитическое ведомство Соединенных Штатов во всеуслышание заявляло, будто «режим Кастро представляет явную и постоянную угрозу» странам Западного полушария, будто Куба стала «советским сателлитом» и т. п. Комментируя появление клеветнического документа, авторы книги «Невидимое правительство» справедливо подчеркивали: «Ясно, что это была попытка дать какое-то теоретическое обоснование неотвратимо приближающемуся вторжению».